Наиболее известная книга английского культуролога Джеймса Фрейзера. Он являлся одним из родоначальников сравнительного религиоведения, предположил наличие связи между мифами и ритуалами. В основу его исследований были положены три принципа: эволюционное развитие, психическое единство человечества и фундаментальная противоположность разума предрассудку.
В 1988 году, сто лет спустя после выхода в свет "Тайной Доктрины", в Соединённых Штатах, Европе и Индии состоялся ряд симпозиумов, посвященных этой книге. Ведущий американский теософ Джерри Хейка-Икинз, выступая в Калвер-Сити (Калифорния), сказал:
"Книжный обозреватель, получивший в 1888 году Тайную Доктрину, едва ли предполагал, что её жизнь окажется такой долгой. Этот объёмистый труд в полторы тысячи страниц, изобилующий восточными философскими и религиозными терминами, слишком расходился с западной наукой девятнадцатого века и её теперь уже отвергнутыми теориями. Однако Тайную Доктрину и сто лет спустя всё так же переиздают и изучают...
Почему же Тайная Доктрина по-прежнему продолжает влиять на современную мысль, тогда как многие другие труды давно позабыты? Не потому ли, что книга эта в действительности принадлежит двадцатому веку, опередив своё время на сто лет?.. Если бы автор Тайной Доктрины не смогла предвосхитить многие научные открытия, книга быстро устарела бы, не поспевая вслед за стремительно развивающейся наукой. Сама Е.П. Б. предсказала, что "только в XX веке труд сей — пусть даже не весь, а части его — получит подтверждение" (II, 442)."15
В Тайной Доктрине немного прямых пророчеств. Приведённое ниже особенно примечательно тем, что в нём указаны конкретные даты:
"Точные параметры тайн Природы можно найти лишь в восточных эзотерических науках. Так обширны, так глубоки они, что лишь немногие, очень немногие из высочайших Посвященных — тех, о самом существовании которых известно лишь небольшому числу Адептов, — способны усвоить это знание. Однако всё это существует, и фактам и процессам в мастерских Природы одному за другим даётся возможность проложить себе путь в точные науки, по мере того как редким индивидуумам посылается таинственная помощь в разгадывании её тайн. Это, как правило, имеет место при завершении больших циклов и связано с развитием рас. Мы находимся в самом конце 5000-летнего цикла нынешней арийской Кали-юги; и между этим временем [1888 г.] и 1897 годом Покров Природы будет прорван и материалистическая наука получит смертельный удар."16
Центральной идеей философии Лао Цзы была идея двух первоначал — Дао и Дэ. Слово «Дао» или «Тао» на китайском языке буквально означает «путь»; но в этой философской системе оно получило гораздо более широкое метафизическое содержание. «Дао» означает не только путь, но и суть вещей и тотального бытия вселенной. Само понятие «дао» можно толковать и материалистически: дао — это природа, объективный мир. Одним из сложнейших в китайской традиции выступает понятие Дэ. С одной стороны, Дэ — есть то, что питает Дао, делает его возможным (вариант из противоположности: Дао питает Дэ, Дао - безгранично, Дэ - определено). Это некая универсальная сила, принцип, с помощью которого Дао-путь вещей может состояться. Это также метод, с помощью которого можно практиковать и соответствовать Дао. Дэ — принцип, способ бытия. Это и возможность правильного накопления жизненной энергии, ци. Дэ — искусство правильно распорядиться жизненной энергией, правильное поведение. Но Дэ — не мораль в узком понимании. Дэ выходит за рамки здравого смысла, побуждая человека высвобождать жизненную силу из пут повседневности. К понятию Дэ близко даосское учение об У-Вэй, недеянии.
Непостижимое Дэ — это то, что наполняет форму вещей, но происходит оно из Дао. Дао — это то, что движет вещами, путь его загадочен и непостижим. …Тот, кто в делах следует Дао, …очищающий свой дух, вступает в союз с силой Дэ.
Авеста-священная книга зороастрийской религии, древнеиранский литературный памятник. По растпространенной версии, Авеста создана в 1-й пол. I тыс. до н. э. Текст Авесты кодифицирован при Сасанидах (III—VII вв. н. э.). Существует легенда, согласно которой текст Авесты был уничтожен Александром Македонским, а затем восстановлен по памяти зороастрийскими жрецами. Авеста оказала большое влияние на философскую мысль Востока и Запада. Г. Гегель (1770—1831) подчеркивал, что основой зороастрийской религиозной системы является признание борьбы двух противоположностей — Добра и Зла. Одно из самых знаменитых произведений И. Гёте (1749—1832) «Западно-Восточный диван» содержит стихотворение «Завет древнеперсидской веры». В нем поэт дает свое понимание Авесты как веры в торжество света над тьмой. Некоторыми идеями и образами гимнов Заратуштры был вдохновлен и основоположник теории психофизического параллелизма Теодор Фехнер (1801—1887)
Книга для широкого круга читателя, одновременно, увлекательная и познавательная, в которой доступным языком повествуется о мифологии Египта-древней, загадочной и неизвестной культуры.
Тибетскую священную книгу читают, как у нас псалтырь, над гробом умершего в течение 40 дней со дня смерти, исключая первые три дня. Конечно, когда померший беден, чтение укорачивают, а иногда и вообще лишь помянут, как у нас на третий день, девятый, двадцатый и сороковой. А то и просто положат под голову усопшему.
Эта книга-наставление в том, как вести себя Покойному на Том Свете. С другой стороны, это наставление нам, живущим, в том, как и к чему готовиться, пока еще при жизни, в отношении, увы, неизбежного ухода Отсюда.
Сказки дервишей-записанные в последнее тысячелетие, истории, взятые из учений суфийских мастеров и школ.
Источниками для составления сей коллекции послужили, с одной стороны, произведения персидских, арабских, турецких и других классиков, с другой - традиционные устные своды историй современных суфийских учебных центров.
Таким образом, эта книга представляет как важные отрывки из литературы, вдохновившие некоторых величайших суфиев прошлого, так и "рабочий материал", используемый и в наше время многими суфийскими школами.
Книга Е.П. Блаватской "Разоблаченная Изида" являлась ее первым большим трудом. Сегодня по-прежнему нет однозначной оценки творчества этой загадочной женщины.ю которую называли и шарлатанкой, и учителем, и колдуньей. Мадам Блаватская, судя по всему, руководствовалась стремлением доказать образованному читателю, своему современнику, что все то, что она говорит, отнюдь 'не обнародуется впервые в истории челотовечества'. Каждой главе 'Разоблаченной Изиды' предпослана подборка цитат из заслуживающих доверие источников, как древних, так и современных, с тем, чтобы доказать, что ни подход, ни информация, представленные в этой книге, не претендуют на новизну.
